САРАНЧА ПРЕДПОСЛЕДНЕГО ДНЯ

САРАНЧА ПРЕДПОСЛЕДНЕГО ДНЯ
(сентябрь – октябрь 2001 г.)

КАЗНЬ ПО УМУ
Луна прошла над самым каменным львом,
Который стоял у белого храма.
А лошадь билась в загоне,
И лошадь косилась на тьму,
Казни бывают лишь по заслугам,
По преступлениям ,
По совпадениям
И по уму…

ПОЭТ НА ТРОНЕ
И нет другого,
Другое cпросят,
Но ворон вытянул черное в спину,
Другого нет,
Его не приносят,
Я выживу, может,
А может, сгину.
Иным досада,
Что рай не вечен,
Земные боли очеловечим,
Иным отрада,
Что нет другого,
Иным награда,
Что будет слово.
Иным досадно,
Что ветер в спину,
Я, может, буду,
А может, сгину.
И будет сохнуть
На том картина,
Что ворон черный
Влетает в спину,
Что гнутся ветви
За полночь ночи,
Что боль за полночь
Смыкает очи,
Я не оставлю,
Я не покину,
Я, может, буду
Лизать картину
В предсмертном крике,
В предсмертном стоне,
Я даже в боли
Поэт на троне,
И будет с миром
Прощаться слово,
Всё в мире старо,
Всё в мире ново,
Я буду розу
Сжимать до боли,
Шипы в ладони –
По божьей воле.
Так не хотелось,
Но так сложилось,
И небо тихо
Ко мне спустилось,
И я дерзаю
В последнем стоне,
Я даже в смерти –
Поэт на троне…

ВСТРЕЧА С МОНАХОМ
За голубой каймою неба
Таится правда о тебе,
Желтеет тихо нива хлеба
И ворон дремлет на столбе.
За голубой каймою неба
Идёт к обители монах,
В котомке хлеб и запах хлеба,
И на ногах от странствий прах.
За голубой каймою неба
Река несет покой небес
И зерна брошенного хлеба,
И челн, и отраженный лес.
И точкой кажется идущий,
Несущий правду о тебе,
И ворон в поле вездесущий
Покорно дремлет на столбе.
За голубой каймою неба,
За таинством твоих путей
Котомку греет запах хлеба,
И ждут в обители гостей…

ВРАЧ ВРЕМЕНИ
(о временах перемен)
Город запутался в нижнем белье,
Став мужчиной с опасной бритвой в руке,
Ухо плавает в тазике за дверью садиста,
Артист
Смотрит в раскрытую книгу своего телефона
И не хочет быть, как они, –
До последнего патрона,
Ведь они не умели стрелять,
И опять возвращался в город обоз,
Везли раненых,
И раненым нечего было сказать,
И были только глаза,
В которых всё изменилось,
А кофейни благоухали запахом кофе,
Аромат кофе напоминал о женщинах
в праздных делах
и черных чулках,
Поэт сжимался который год,
Змей переползал дорогу
И попал под колесо у самого леса,
Чем-то острым водили по венам и горлу,
На полу сидела голая женщина,
Натурщица,
Любовница,
Никто…
Пальто её дешевело
На старом кресле гостиной,
Персики стали сжиматься,
Без корней цветы не растут ,
Нас ждут у самого выхода
Пистолеты сжаты в руках,
Горьких от пота,
А потом нужно креститься правой рукой,
Но вышел и был убит в затылок совершенно другой,
Старый город покрывался туманами,
Снег медленно падал,
Старый врач знал все о страданиях,
Он смотрел из окна
Уснувшей в снегу больницы,
Через дорогу стреляли,
Старый врач болел,
но не хотел идти под нож
Свой или чужой,
И мне тоже кажется,
Что он был прав,
Кого-то несли по белому снегу,
Слава богу!
Подумал врач,
И начал спускаться вниз
По белой лестнице,
Кто-то выжил,
Кто-то у жизни выжал еще один день,
«Пахнет сиренью,
Рано,
Но действительно пахнет сиренью», –
Подумал врач и вышел под
Сиреневый снег,
И услышал скрип чьих-то шагов,
А пациента несли мимо снегом покрытых
Пустых гробов…

МНИМЫЕ И ИСКРЕННИЕ
От мнимых и искренних нет покоя,
Врата времени настежь открыты,
Враги знали,
Что только убитый хранит молчание,
От мнимых и искренних нет покоя,
Двое сидят на скамейке сада,
Не ищите следы,
После того,
Как выпал снег,
Они не вставали,
Они не ходили с тех пор никуда…
От мнимых и искренних нет покоя,
Звучит радио в морозном воздухе,
Мы вздыхаем,
Смотрим на мир сквозь закрытые шторы,
Разговоры,
Переговоры ведут в час войны,
Какие цветы лучше оставить на главной улице города,
И потом снег уже никуда не шел,
И потом было холодно
И хорошо…

ЧАСЫ В КОЛОДЦЕ
Мне приснится,
Что так и было,
Закончилось время на старой башне,
Не узнавали себя в прошлом.
Не узнавали себя во вчерашнем,
Мне приснится,
Что так и было,
Время часы
В колодец бросает,
И умирает
звонкое время,
И умирает,
И угасает,
И оседает на дно колодца,
Окружено там навек водою,
Мне не привиделось,
Мне не приснилось,
За суетою,
За суетою…

ХРИСТОВЫ СЛИВЫ
И только времени последнее весло
Опустится в прозрачные заливы,
Я вспомню жизни бренной ремесло
И будут падать на дорогу сливы.
И будут осы сливы лобызать,
Гудя над пальцами и трогая ладони,
И буду я об этом вспоминать,
И будут звёзды вновь на небосклоне.
И осени верховной ремесло
Создаст вокруг прозрачные заливы,
Мне в каждой жизни осенью везло
И пахли ночью на дорогах сливы.
А утро вновь рождает желтых ос,
Они гудят и трогают ладони,
Вчера пришел из никуда Христос
И был он бос и был Христос в хитоне.
И только времени последнее весло
Опустится в прозрачные заливы,
Я вспомню ангелов благое ремесло
И будут падать на дорогу сливы…

АЛЫЕ ШАГИ
Смотри, вдали… на облако смотри
Я видел птиц и трогал их полеты,
Смотри – горит до самой до зари,
Смотри – звучит, сквозь боль читая ноты.
Смотри на свет, смотри не прогляди,
Там впереди играет солнце лаской
По крыльям птиц рукою проведи,
Ты не лети, ты не живи с опаской.
Ты не сотри слезу в минуту слёз,
Не отними слова в минуту слова,
Не промолчи, когда придёт Христос
Не изменись, когда лишишься крова.
А кровь течет из пальца на песок,
Я видел птиц и трогал их полёты,
И пил я неба бирюзовый сок,
И мне пчела дарила неба соты.
И сотни раз я разом оживал,
И тихо пел, сквозь боль читая ноты,
И был я ночью счастлив, что не спал,
И всё шептал, сквозь марево дремоты.
Веди меня, веди меня в свой сад,
Там мой тюльпан раскроет губы ало,
Пусть скроет ночь тернистый путь назад,
Мне было жаль, что боли было мало…

Я ПРОРОЧУ
Минута скорби в сером полотне,
Я нанесу на небо эту краску,
И буду я собой в ненастном дне,
И воссоздам я в красках боль и ласку.
Минута крика высшего сквозь сон,
Сквозь губы рвется крик из полуночи.
И слышу я ответ со всех сторон,
И я пишу, а значит, я пророчу…

РОЗЫ ЗЛА
Розы, розы, георгины,
Боль надрезала крыло,
Всё едино, всё едино,
Как осеннее тепло.
Розы, розы, у распятья
Кто-то этот день провёл,
Слёзы льются на запястья,
И над ними звуки пчёл.
Розы дышат ароматом,
Я поднял с земли крыло,
Я когда-то был солдатом,
Мне когда-то не везло.
Мне когда-то было душно,
Я когда-то был собой,
Жизнь, как пёс, была послушна,
Тропы поросли травой.
Розы, розы, георгины,
Боль надрезала крыло,
Всё едино, всё едино,
Как отпавшее крыло,
Как осеннее тепло,
Как любовь с разбитой чашей,
Как осколки жизни нашей,
Как в руках моих стекло,
Как добро в душе,
как зло…

ЗАПИСКА ПИРАТА
Сквозь ночь неслись немые корабли,
И я смотрел на божество заката,
И был я морем посреди земли,
И стал мой мир запискою пирата.
Сквозь ночь неслись забытые слова
О каждом дне прожитом и забытом,
И в день штормов кружилась голова,
И мир казался тонущим корытом.
Сквозь ночь неслись обрывки трудных снов,
И на перила вмиг садился иней,
А я искал забытые слова,
И в полдень океан был снова синий.
И так прошел мой небывалый год,
И стал он вмиг величием заката,
Симфонией из горсти чьих-то нот,
И стал мой год запискою пирата…

СТРАШНАЯ ВЕРСТА
Колебали колыбели
Прикасался мак к устам,
Теребили небо ели,
Путь тянулся по верстам.
Путь тянулся по болотам,
По ресницам серых глаз,
По низинам и дремотам,
Словно ни о чем рассказ.
Колебали небо ели,
Осень трогала траву,
Мы не стали, но хотели,
Бой прошел, но я живу.
И тянулся путь до крика
И тянулся по летам,
И сплеталась повилика
По оранжевым кустам,
И косился ворон нервно
На тела в густой траве,
И звучала осень мерно
Проводила по листве,
И водила осень пальцем
По ресницам и кустам,
И грозила всем скитальцам,
И водила по устам.
Нашептали, усыпили,
Дали небом подышать,
Ель высокую срубили,
И просили не мешать.
Путь тянулся, спотыкался,
Нет другой дороги в рай,
Кто-то крикнул, отозвался,
Пусть попробует, пускай!
Но дорога оборвалась
У сгоревшего моста,
И уткнулась в серый пепел
Эта страшная верста…

ПРОШЛО
Мне кажется,
Что время отцвело,
Мне кажется,
Что все ушло куда-то,
Мне видится лишь
белое чело,
мне слышатся
глубокие раскаты,
и все покрыли сумерки,
прошло…
Мне кажется,
Что стало меньше птиц,
Мне кажется,
Что стали дни короче,
Мне кажется иное в пятнах лиц,
И кажется,
Что мне дороже ночи…

ДО САМОЙ ГЛУБИНЫ
И гиацинта запах в полутьме,
И улиц выкрик в желтое окно,
И город в серо-грязной кутерьме,
И утешает только, что давно
Я был собой, хотя в чужом уме.
И женщины забытый телефон,
И дверь, к которой был подобран ключ,
Этаж залил водой аккордеон,
И дерево проткнуло пару туч,
А в скважине застрял не мой патрон.
И сладкий ветер грязных мостовых,
И дом под глыбой гипсовых химер,
Подвалы были дном мастеровых,
Ребенок доедал в углу эклер,
А дом больных заждался вестовых.
И я бродил с тобою в полутьме,
Бросая камни в желтое окно,
А город тайный в сладкой кутерьме,
Мне лил рукой дрожащею вино,
Я был собой, хотя в чужом уме.
И гиацинта запах на руке,
И навсегда забытый телефон,
Я в эти дни один ходил к реке,
За мной хрипел сквозь тьму аккордеон,
И ствол чертил нарезку на виске.
А запах сладкий трудной тишины
Входил в меня под блики фонаря,
И я искал хотя бы день войны,
Чтобы с утра услышать звонаря,
И стать собой до самой глубины…

ЖЕНЩИНА НОЧИ
Я начинаю видеть эту ночь,
И ночь приходит с телом раскаленным,
И ночь желает мне во всём помочь,
И ночь желает лаской быть влюбленных.
Я начинаю трогать пальцем тьму,
Она ведет меня по бархату и шее,
Я эти звезды бусами возьму,
И мне невидимый она подарит веер.
Я начинаю видеть этот мрак,
Он обретает формы из тумана,
И ночь дарила мне бокал вина и фрак,
И ночь поила ланей из фонтана.
И бережно я раздеваю тьму,
Губами прикасаюсь к телу ночи,
Я скоро тьму до крика обниму,
И загляну в агатовые очи,
И сгину вмиг, и вмиг себя пойму…

СМЕРТЬ ЛЮБОВНИКА (ТРИПТИХ)
***
Война на востоке,
И новые крылья
Наденут на мертвых,
Смолу выльют
На белые крылья,
Я выйду в поле,
Но поле сгорело,
И я открываю,
Что бренное тело
Лишь бренное тело,
А когда снег
Вновь начинает падать на землю,
Всё становится
Ослепительно-белым…
***
В горящей квартире часы на стене не горят,
Кот смотрит вниз с пятого этажа
На кураж удивленной улицы,
Которая смотрит вверх на кота,
Всё мелькает, но всё суета,
Старуха монеты с балкона бросает и прощает,
Спасите уже не меня, а кота,
Всё вокруг суета,
В горящей квартире часы на стене не горят,
Они стоят
Подняв руки над головой,
Живой кот ходит по перилам балкона,
А пожарник бьет в рельсу,
Для себя,
Для других
И просто для звона…
***
Женщина с сигаретой,
Прилипшей к картине и фотографии,
Меряет коридоры улиц шагами,
Ногами и взглядом,
В тесной улице вдруг застрял
Мерседес,
Экспресс телефонов передает,
Что по радио кто-то поёт,
Что по улице кто-то идёт с сигаретой,
Прилипшей к картине и фотографии,
Студентка семнадцати лет играет на арфе,
А на неё через улицу смотрит старик,
Он играл много лет на золоченой трубе,
И никто не скажет,
Что у него на уме,
Вода,
Белье на постели,
На груди арфистки тают
осколки льда,
И снова вода.
А между домами женщина с сигаретой идет
К Мерседесу,
Сжатому неумолимостью зданий,
Она подойдет и убьет любовника
Из пистолета,
И он за рулем умрет,
А часы будут показывать ночь
на его восковой руке…

ДЕТИ ОСОБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Растворяет белый страх в минеральной воде,
Вдоль домов змеятся коты
И бархатно входят в пробоины,
Мы тоже солдаты этой войны,
Мы тоже без малого воины.
Погибшего без вины ждёт траур,
Погибшего в славе ждёт слава,
Пятилетний ребенок курит взатяг сигареты без фильтра,
Он пиво пьёт,
Он живет даже в этом раю,
И я с ним пиво пью за круглым столом,
А перед нами пылает дом
ярко и жарко,
и проходит скромный расстрел
на аллее старого парка,
И в этом аду нам зябко и жарко…

ЧЕЛОВЕК С ПОТЕРЯННОЙ ДУШОЙ (БЕЛАЯ МУХА)
Когда засыпает этот полуразрушенный город,
воют собаки,
Когда пешеходы ловят машину руками,
Они погибают от гулких ударов,
Ветер сделал губы и дует в ухо,
Музыкант расстроен отсутствием слуха,
Муха ползёт по белой стене,
Безумный тоже играет в муху,
Но никогда не подует
себе в ухо,
Не сможет,
Он озирается дико,
Но дверь настежь открыта уже,
и прохожие ходят в кромешной тьме и промозглой стуже,
Здесь вовсе не лучше.
Когда засыпает город,
Воют собаки,
У церкви снег давит белой рукою кресты забытого кладбища,
Луна проползла, хрипя, на коленях,
Странно,
Зловеще
И алчно.
И свет кометы брызнул кровавой аркой над городом
лишь одного безумного,
Его вызывали срочно по телефону,
А он за мухой следил на белой стене,
И прижимал руки к губам
И голосил,
А ветер отныне носит
Его прозрачную душу по переулкам,
И она ударяется в двери
Мертво, страшно и гулко…

САРАНЧА ПРЕДПОСЛЕДНЕГО ДНЯ
Ночью сыпались здания,
И я молился за всех и обо всех,
А потом тишина наступила,
И было страшно от той тишины,
И тишина была хуже войны,
И слышал я,
Как гудит саранча,
Приближаясь,
И знал я,
Что многие жили не каясь,
Над останками города был сладкий сон,
Останки луны тлели на площади
Среди танков и детских санок,
И сон города в этот час был особенно сладок,
Но я знал,
Что летит саранча к этому месту,
И что тишина будет заполнена страшным
шелестом крыльев,
На стеблях травы собирался иней,
И в небесах я видел коней
Златогривых
И горящую тучу
И саранчу,
Летящую сквозь эту тучу,
И саранчу…

УТРЕННИЙ ТУМАН
Я поднимал себя над океаном,
Мне было сладко думать и парить,
Я становился утренним туманом,
И всё во мне хотело духом жить.
Я поднимался выше над собою
И видел тлен и суету вокруг.
И всё внизу казалось мне тоскою,
И каждый шаг как обреченный круг.
И каждый круг когда-то замыкался
И каждый друг стал недругом своим,
И каждый недруг шел и спотыкался,
И каждый зрячий был полуслепым.
А я летел над этим океаном
И я пылал, и я горел дотла,
Что было явью, стало лишь обманом,
Кто прыгнул вниз, того вобрала мгла.
Я поднимался так над океаном,
Мне было сладко облаком парить,
И становиться утренним туманом,
И быть во всём, и бесконечно жить…

ДНИ ЗАБВЕНИЯ И БОЛИ
Город в черном полусне,
Дама в черном полушубке,
Чудо-дерево в огне,
Белый снег на черной юбке,
Город в белой суете,
Поцелуй на снежной вязи,
Город в бледной наготе,
Пахнет роза в черной вазе.
Шепот страстный в белый снег,
Дама в черном полушубке,
Гул подвальных дискотек
Белый снег на черной юбке,
Город в снежных небесах,
Губы в алом ореоле,
Два бокала на весах
В дни забвения и боли…

ДОЛЖНИК ВЕРХОВНОГО СВЕТА
Я не покину,
нет,
Я не оставлю этот мир и этот свет
Без слова,
И если суждено мне дать ответ,
Я не покину,
Не оставлю,
нет,
Ведь столько дней
и столько долгих лет,
Не покидал меня верховный свет,
Я не покину, нет,
Весь этот мир без слова,
И если кровью суждено вписать ответ
В графу последних лет,
Я не забуду долг,
Я не покину,
Нет…

ВЕРХОВНЫЙ РАССКАЗ
В роскошной осени без листьев и без глаз,
В роскошной осени волшебного полёта,
Я среди звёзд дописывал рассказ
Под неумолчный стрёкот пулемета.
В роскошной осени средь мрамора и лжи,
В роскошной осени горящего фонтана,
Я видел явь и в яви миражи,
И видел клубы синего тумана.
В роскошной осени я мог и не писать,
Мог быть другим без мыслей и полета,
Но я хотел смеяться и страдать
Под неумолчный стрёкот пулемета.
Горит фонтан среди горящих ив,
Смерть гонит стадо к западне обрыва,
Но в эти дни я часто молчалив,
Крича в душе истошно, до надрыва.
И в эти дни без листьев и без глаз,
Я весь во власти высшего полета,
И сладко пишется блистательный рассказ,
Под неумолчный стрёкот пулемета…

ДУЭЛЬ
(М. Л.)
Дари мне всё, чего лишен был я,
Дари мне тело, душу и забвенье,
Чернеет к ночи черная земля
И зацветает тихо вдохновенье.
Дари мне мысли, чувства и цветы,
Дари мне дом, в котором будут дети,
И вечера безмерной красоты,
И женщин ночи в золотой карете.
Дари вино, холодное до дна,
Дари бесстыдство пагубного лета,
И будут губы в запахе вина,
И будет выбор дня и пистолета.
И умертвит в рассветный час дуэль,
И птицы всхлипнут в утреннем тумане,
И белка в страхе бросится на ель,
И осы бросятся к еще дымящей ране.
Дари мне всё, что должен взять поэт,
Его цветы живут не увядая,
Ему отведено лишь так немного лет
Для творчества и временного рая…

КРОВЬ ВДОХНОВЕНИЯ
Неизменно приходят другие,
Незаметно приходят за мной,
Неизменно приходят нагие,
Незаметно идут стороной.
И бросают огонь на ресницы,
Я учусь быть собою, гореть,
И ложатся на полку страницы,
И я жажду добыть и допеть.
Неизменно бросают по капле,
По слезе на двойное стекло,
Надрезают мне палец и скатерть,
Чтобы с пальцев на скатерть текло.
Чтобы пятна алели на белом
Неизменно горели они,
Чтобы стали слова моим телом,
Чтобы тело стекало на дни.
И я буду собой неизменно,
Незаметно оставшись собой,
И течет моя кровь вдохновенно
И не хочется жизни другой…

БЕГСТВО ИЗ НИОТКУДА
И я иду с тобой из ниоткуда,
Там нет того, о чем ты так просил,
Столы покрыла битая посуда,
И каждый гость лишился сна и сил.
Там нет того, о чем с тобой мечтали,
Цветы растут не так, как ты хотел,
Цветы там не цвели, а увядали
И падали среди остывших тел.
И мы ушли вдвоем из ниоткуда,
Откуда многим нет пути назад,
Столы покрыла битая посуда,
И от развалин поднимался смрад.
И мы пришли с тобой из ниоткуда
После того, как вышли в никуда,
И был исход уже дороже чуда,
И стали чудом небо и вода.
И было просто быть во всём собою,
И было тихо в предрассветный час,
И было просто в мире быть с судьбою,
И этот шанс давался только раз…

ВАГОН ВОСПОМИНАНИЙ
А поёзд мне чем-то напомнит
Какую-то странную ночь,
И станет от мыслей бездомно,
И станет от мыслей невмочь.
И будут качаться вагоны
До самых закатных огней,
Скользят миражами перроны,
И мельком напомнят о ней.
А поезд напомнит о прошлом
И вырежет тьму за окном,
И спрячет багаж или ношу,
И сделает жизнь полотном.
И вновь прикасается краска
И вновь проявляет лицо,
И кисть обращается в ласку
И дарит портрету кольцо.
Но так не случилось в вагоне,
Плывут миражи за окном
Старик на забытом перроне
Затянет мираж полотном.
И гнутся вдоль мира вагоны
Молчит в темноте проводник,
И мысли о прошлом бездонны
И их пополнят родник.
Течет по камням, словно поезд,
Скользит в никуда, будто змей,
И снова вернет в меня в поезд
Летящий вдоль редких огней.
И будут качаться вагоны
До самых закатных огней,
Скользят миражами перроны,
И чем-то напомнят о ней…

ГОД ГОРДОЙ ОСЕНИ
Гордый год гулял осенью в прошлом
И в настоящем.
Пепелищем пахнет после дождя на пепелище.
И нищий стоит посреди пепелища,
Гордый год
Нёсет вести,
И обгоревшее радио
Сообщает о прошлом.
И нищий ест досыта пепел на пепелище,
И не ищет другого покалеченный временем нищий,
Гордый год гулял с осенью в прошлом,
Дыхание стало паром,
и всё доставалось легко, почти даром,
И пепел нектаром стал этой несбыточной осени,
Наступил тринадцатый день
десятого месяца,
И горит самолёт,
летящий прошлым вперёд
сквозь здания,
разбитые до основания,
а потом пошли дожди осеннего ожидания,
и они покрывали пепел,
и они покрывали здания до основания,
до собак завывания,
до самого основания…

ПИСЬМО МОНАХУ
Я могу быть вечно и не быть
Я могу быть вечно одиноким,
Я могу всё помнить и забыть,
Я могу быть омутом глубоким.
Я могу смеяться надо всем,
Я могу оплакать каждый камень,
Я могу расстаться насовсем,
Я могу разбить окно и ставень.
Я могу скитаться в тишине,
И могу найти в лесу дорогу,
И никто не вспомнит обо мне,
И оставлю я свои скитанья богу.
Я могу быть долго и на миг,
Я могу цветы искать годами,
И в своих потерях я постиг,
Что мы тоже можем быть цветами,
Я могу искать пути сюда,
Я могу остаться вечно в прошлом,
Я могу расстаться навсегда,
Я могу оставить эту ношу.
Я могу смотреть в закате дня,
Провожать великое светило,
Ты в молитве не забудь меня,
Глядя в полумраке на кадило…

БОГЕМА
Из прошлого, похожего на явь,
На струи дыма и на хризантемы,
Ты только эти образы оставь
На тризне умирающей богемы.
И будет алым тонкий разговор,
И будет в танце острый скрип паркета,
Улыбка скроет ласку и укор,
И утро скроет выстрел пистолета.
И будет взгляд шуршать по кисее,
И будет взор писать об этом строки,
И будут дамы словно в чешуе,
И будут сидя вечно одиноки.
Глоток вина сильнее, чем хотел,
Улыбка значимей, чем зной шального лета,
Я так остаться в прошлом захотел,
И слушать всюду острый скрип паркета.
Я сны люблю, похожие на явь,
В них струи дыма словно хризантемы,
Ты мне все эти образы оставь
На тризне умирающей богемы.
И будут губы влажны за окном,
И будут все слова искать губами,
Там каждый миг становится вином,
И каждый стон пурпурными словами…

КАСКАД НАЧИНАНИЙ
Я так хотел, когда открыл в себе,
Что нет конца в начале всех деяний,
Я так хотел, когда вторил судьбе,
И жизнь была каскадом начинаний.
И были силы снова начинать,
Когда одна дорога прерывалась,
И были силы камни поднимать,
Когда других камней не оставалось.
И были силы там, где всё мертво,
Где травы даже камни покрывают,
И мне давалось это мастерство,
Где все надежды рушатся и тают.
Я так хотел, чтобы горел мой свет,
И нет конца в начале всех деяний,
И был мой путь колодой трудных лет,
А жизнь была каскадом начинаний…

КОМЕТА В МАЕ
ВЫВОДИ МЕНЯ НА ЛЕД
ЛИЦОМ И ДУШОЙ ВПЕРЁД,
А ВРЕМЯ ИДЁТ ПО ВОЛЕ СВОЕЙ,
И НИКТО НЕ ИДЁТ ЗА МНОЙ,
А ВПЕРЕДИ МАЙ В ОДЕЯНИИ БЕЛОМ,
ВЫВОДИ МЕНЯ НА ЛЁД В ОДЕЯНИИ ТРУДНЫХ ЛЕТ,
БЕЛОЕ НЕБО КАК САВАН,
ОН МНЕ САМ ОБ ЭТОМ СКАЗАЛ,
КОНЬ ПРОСКАКАЛ ПО ПУСТОЙ УЛИЦЕ,
В БОКАЛ СИГАРЕТА УПАЛА,
А НОЧЬЮ СКВОЗЬ КРЫШУ САРАЯ ПРОШЛА КОМЕТА,
И ВСПЫХНУЛО СЕНО,
И ЗАГОРЕЛСЯ САРАЙ,
ТАК НАЧИНАЛСЯ МОЙ ГОД,
МОЙ ЗАКАТ,
МОЙ МАЙ…

ВИНО ИЗ ХРИЗАНТЕМЫ
Цветы из царства хризантемы
Я на колени положил,
И я писал о том поэмы,
И я в стихах цветами жил.
И трогал каждый веер алый,
И пил лиловое вино,
И мир мой, с детства небывалый,
Смотрел в раскрытое окно.
И я писал о том поэмы,
Бросая лепестки в окно,
И поднимались хризантемы
И был мой мир таким давно.
И осень трогала руками
Мои последние слова,
Мы будем меру ставить сами,
И будем пить едва-едва
Вино волшебной хризантемы
И теребить в стихах слова,
А небеса, как прежде, немы
И вспыхнет жухлая трава
Сжигая листья и слова…

ВОР
Из мира горестных утрат,
Из городов забытых песен
Напомнил о себе мой брат,
И мир стал полон и чудесен.
И я стал ждать его с тех пор
Под старым конусом вокзала,
А рядом ждал поживы вор
В глубинах кафельного зала.
И я смотрел на голубей
У заколоченного храма,
На мир причудливых теней
И как идет на встречу дама
И стал я ждать всего с тех пор,
Стал ждать во всем минуту встречи,
А рядом был квартальный вор,
А в мертвом храме были свечи.
И я учился коротать
Часы над стопкою бумаги,
И научился вечно ждать
И пить вино весной в овраге.
Прохожие бросали сор
На кафель старого вокзала,
И подбирал монеты вор
И дальше шел в глубины зала…

ГРЕШНАЯ НОЧЬ ПОЭТА
И буду я смотреть поверх себя
В толпе густой, где курят и бранятся,
И буду думать, пальцы теребя,
И буду так до сумерек слоняться.
А в Амстердаме будет частый дождь,
Каналы разделяют все кварталы,
И если в этот вечер не придешь,
Размоет дождь все стены и каналы.
И буду я в погашенном кафе
Частицей приглушенный разговоров,
А фотография чернеет на столбе
Над труппой неудавшихся актеров.
И буду я задумчиво курить,
Жалея, что допита чашка кофе,
И буду с тенью в белом говорить,
А за окном уже летают хлопья.
И станет белым странный Амстердам,
И станет телом обнаженным вечер,
И только дрожь пройдет по проводам,
И будет запах этой странной встречи.
И в ночь вернется эта пустота,
Раскрытое окно упрется в стену,
Сомкнула вежды жизни суета,
И первый снег баюкает измену.
Часы звучат, как перебор шагов,
Дыхание мое вдруг стало паром,
Я навсегда забыл своих врагов,
И я писал с неистовством и жаром…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ МЕТЕЛЬ
Звучит метель, зовет меня куда-то,
Звучит призывно, просит умереть,
И снега белого несётся косо вата,
И я хочу напиться и запеть.
И я хочу идти босым по белу снегу,
И я хочу в метели умереть,
И я хочу познать благую негу,
И, стоя так, навек окоченеть.
И я иду сквозь снег и крик метели,
Постель бела, как саван, как туман,
И я в восторге обнимаю ели,
И я кричу в убийственный буран.
Закрой следы и замети снегами,
Мой путь стал белым сном и полотном,
И я врастаю белыми ногами,
И становлюсь навек небесным дном.
Но снег метёт, метёт, не забирает
Меня к себе, не хочет усыпить,
И дальним волком вьюга завывает,
И учит разному, и учит дальше жить…

ТАЙНА ПОД СНЕГОМ
Тайну хранит солдат под снегом,
Спит вечным сном,
А снег стаял,
И начал ветер руки его лобызать,
И он, казалось, шептал,
Что война его изменила,
Что его страна была по ту сторону света,
И что вся жизнь проходила где-то,
И он тихо ждет,
когда этот снег сойдёт,
И наступит другой век,
А век наступил,
И побрел не спеша
среди синих цветов
и рыхлых могил…

ЖЕЛЕЗНАЯ ДВЕРЬ
Мокрый асфальт в разводах улиц
Теребит облака,
Когда ресторан отражен,
Город
Всегда окружен высоким забором,
За которым
Прячется летний зной,
Но лето закончилось
Закрыв эту железную дверь
за ним и за мной…

КАРТИНА ВРЕМЕНИ
Яблоко красное стало
Черным пятном,
А человек у стола забылся
глубоким сном,
Картина стала темнее
от взглядов и времени,
Сгущались тени за старым окном,
сон человека стал
несбыточным сном
о яблоке черном,
о дереве обреченном,
о словах на прибрежном песке
и о ночной реке,
Которая сон
унесет в глубокое море
и никто
никого не спасёт…

ПРИЗВАНИЕ
Есть георгины посреди строки,
Я мог быть нищим в этом ореоле,
Я мог быть ивой в тишине реки,
И мог быть маком в обнаженном поле.
А георгины вспыхнув отзвучат
И опадут под ветром на поляны
И слышу я, как поезда стучат,
А после боя тихо стонут раны.
Я мог быть кем-то и стоять во тьме
Перебирая всуе эти строки,
И повторять стихи мои в уме,
И посылать создателю упрёки.
Но с георгиной трепетной в руке
Я мог быть нищим в этом ореоле,
Я мог быть камнем теплым на песке,
И мог быть маком в обнаженном поле.
И я молчу средь пышных георгин
И я пишу задумчивые строки
О том, что в мире я всегда один
И все поэты, к счастью, одиноки…

ДЕТСТВО БЕЛЫХ КНИГ
Я вспоминаю детство на столе,
Я вижу книги в разных переплетах,
Я вижу моль приставшую к смоле,
И вижу мёд в янтарно-сладких сотах.
И среди гор, растущих в никуда,
Я помню краски позднего заката,
Звучала рядом быстрая вода,
И тополей носилась душно вата.
И я любил заметить смену дня,
Увидеть звезды в лабиринте мрака
Припасть к истокам лунного огня
И книг раскрытых белая бумага
Всегда звала, всегда звала меня…

ЧЕРНЫЙ ЛАК
Она пришла и стала собирать
Одежду и цветы в пустой квартире,
Собрав, неспешно стала тихо ждать,
Когда вернусь я по ступеням к лире.
Но я не шел и не хотел идти
В квартиру, где меня так долго ждали,
И я не мог в кармане ключ найти,
Часы в пролет скользнули и упали.
А за окном шел дождь за воротник
Шел к фонарям уставших переулков,
И возвращался в полночь мой двойник,
Шаги звучали призрачно и гулко.
Она раскрыла мутное окно
И за окном весь мир казался мраком
В котором жить поэту суждено
И покрывать страницы черным лаком…

САРАНЧА ПРЕДПОСЛЕДНЕГО ДНЯ
Когда в стаканах сияла вода и вино,
Я думал о вечном кино
Разноцветной жизни,
Скворец на рукав прилетел,
И никто много лет не вынимал
стрелы из тел,
В напоенных солнцем лугах
Гуляли дети,
Любовь создавала слова и поцелуи,
И оголялись плечи,
Но внезапно платить за минуту забвения стало нечем,
На подоконник
Июльского утра вдруг опустилась одна саранча,
Женщина в белом сняла другую с плеча,
Ребенок поймал три саранчи и
Вскоре устал ловить,
Но саранча тоже хотел жить,
И её становилось всё больше,
А мы искали счастье всё дольше,
Но в других местах,
И саранча спокойно сидела
На изумрудных клена листах,
И меня охватил страх,
И я в телефон шептал себе на другом континенте:
«Об этом молчи,
наступил прилёт саранчи,
она поедает себя
и страх,
она сидит на зеленых клена листах,
она превращает в прах
вчерашние дни,
и никогда, никогда уже
не воскреснут они…»

ЛИСТЬЯ НАД ОЗЕРОМ
Над озером ветер листья нёс,
Обо мне молился Христос тысячи лет назад,
Я вижу город в пыли раскаленной,
Я вижу сад
Тысячу лет назад,
И по рукам Его пот кровавый стекал,
И Он
В этот час меня звал,
Крылья цикад надрезали деревьев кору,
Мышь полевая закрыла
собою дыру,
И Он мне сказал тогда,
что я никогда не умру,
Дожди поливали землю
Потоками слёз,
И обо мне молился Христос тысячи лет
назад,
Я вошел в этот сад на рассвете,
и собирали цветы
среди камней
беззаботные дети…

ОЗАРЕНИЕ
В какой-то миг, в какой-то странный миг,
Я всё постиг и стал о том молиться,
Я всё постиг в один волшебный миг,
И мне хотелось заново родиться.
И мне хотелось думать и летать,
Уже не ждать, когда полёт приснится,
И не томиться прошлым и не лгать,
И никогда ни в чём не измениться,
В какой-то крик, в какой-то страстный миг
Я всё постиг и стал сиять, светиться,
Я стал собой у полки старых книг,
Я всё постиг и стал о том молиться.
В какой-то миг я стал искать слова,
Они рождались сами и горели,
Росла у ног волшебная трава
И плыл над миром звук моей свирели…

ВО ВРЕМЕННА ВСЕЛЕНСКОЙ СМУТЫ
Вчера, сегодня и иногда
Во мне открывались города,
Шум ветвей,
Когда листья скользили,
И я был близко,
Мы носили бремя до самой зимы,
Сугробы прятали мертвых
Последней войны,
А мы по телевизору досмотрели их сны,
Вчера,
Сегодня и иногда,
А вокруг пустота обгорелой ночи,
Припорошенной снегом,
И такая любовь
Во сём,
Такая нега,
Я дожить не хотел до этой минуты,
Но дожил,
И зима трогала пальцем белым
Мои вековые путы,
Вчера,
Сегодня и иногда,
Во времена вселенской смуты…

ИСПЫТАНИЕ ВРЕМЕНЕМ
Благоволи ко мне, я разом открываю
В себе бездонные колодцы бытия,
И обо всём ненужном забываю,
И вижу, как скользит в траве змея.
Благоволи ко мне, я разом просыпаюсь,
Смотрю на звезды в небе за окном,
И ночью я в неведомом купаюсь,
Когда иные спят спокойным сном.
Благоволи, когда я просыпаюсь
И возвращаюсь к битве за окном,
Я в этих битвах часто забываюсь,
Как кто-то забывается вином.
Благоволи, когда наступит время,
Оно умеет больно наступать,
И отдавать не золото, а бремя,
И отнимать, и часто отнимать…

ЗАКАТ ВСЕГО
Из ничего начнется листопад,
И ветер рвёт цветы на косогоре,
И надо мной горит всего закат,
И пляшет пламя в облачном уборе.
Из ничего начнется ураган
Деревья падают и гнезда разбивают,
И птицы режут облачный туман,
И, разбиваясь в перья, остывают.
Из ничего ударит плетью дождь,
Разъест овраги черными губами,
И смоет в лужи разом правду, ложь
И рухнет небо разом с облаками.
Так завершился этот листопад,
И я стою один на косогоре,
И стал меняться огненный закат,
Окрасив небо в облачном уборе…

ВРЕМЯ ЧЕРНОЙ ЛУНЫ
Я завершаю это навсегда,
И навсегда поступит по закону,
Идёт ко всем беззубая беда,
И припадает мертвый к телефону.
И вижу я потоки саранчи,
И черную луну в глубинах ночи,
Луна роняет черные лучи,
И кто хотел, сейчас уже не хочет.
Но все желания примерзли к зеркалам,
И зеркала поступят по закону,
Прибиты руки к креслам и столам,
И мертвый говорит по телефону.
И будут жаждать просто тишины,
И будут жить вот так в глубинах ада,
И будет день лишь хроникой войны,
И будут пни воспоминаньем сада…

ПОГРЕБЕНИЕ ОСЕНИ
Осень наступила
Ночью на стекло,
Листья окропила
И забыла зло.
И застыла осень
На прозрачном льду,
Бросил иней проседь
На скамью в саду.
Осень растворилась
В облачном дыму,
Зеркало разбилось,
Отразивши тьму.
Хоронили осень
В белом и шелках
И лежали розы
На её устах…

ПОРТРЕТ НЕБА (НОКТЮРН ХУДОЖНИКА)
Я ближе к свету, ближе, ближе,
Вода струится за окном,
И небо опустилось ниже,
И манит небо только сном.
И манит небо только снами,
Обрывки арии звучат,
И звуки кажутся волнами,
И мысли, кажется, молчат.
Я ближе к небу, ближе, ближе,
И небо кажется окном,
И птица опустилась ниже,
И небо стало полотном.
И звуки ночи стали тише,
Вода умолкла за окном,
И стали суетиться мыши,
Когда я забывался сном.
И был мой сон к ответу ближе,
Я думал только об одном,
Чтоб небо опустилось ниже
И стало белым полотном…

ЖЕНЩИНА СИРЕНИ
Сирени нет в дни частого дождя,
Она любила трогать эти тени,
Она умела безнадежно ждать,
Небрежно бросив письма на колени.
Сирени нет и нет цветов во тьме,
Она молчит, фонарь качает эхо,
Она мечтает о другой судьбе,
А жизнь подобна скорлупе ореха.
Сирени нет, не скоро расцветет,
Желтеют письма тихо на коленях,
Судьба присядет рядом и уйдет,
И будут дни, бредущие от лени.
Звучит рояль чуть слышно за окном,
Она по письмам ноты подбирает,
И хочется навек забыться сном,
Но в эти дни никто не умирает.
Сирени нет, звучи во тьме, звучи,
На письмах слёзы размывают строки,
Янтарны слёзы восковой свечи,
И звуки страшны, горьки и глубоки.
Сирени нет в дни частого дождя,
Она, играя, создавала тени,
Она хотела безнадежно ждать,
Когда сирень положат на колени…

ПРЕВРАЩЕНИЕ В АНГЕЛА
Выводит время на расстрел меня,
Я не один, нас в смерти будет двое,
И дует ветер, мысли леденя,
И где-то пёс, почуяв это, воет.
Я вижу всё, что удалось познать,
Я вижу каждый элемент рассвета,
Мне не хотелось к тризне опоздать,
Но этот вой не лучшая примета.
Выводит время пленных на расстрел,
Зима к судьбе приложит бело руку,
И в книге горней проведет предел,
Определив кому-то час и муку.
Выводит время нас по одному,
Я не один, нас в жизни было двое,
И в этот час я душу обниму
И стану ангелом верховного покоя..

ОНА
Молчи о том, когда пора пришла,
Пришла пора, зима белеет снегом,
Она тебя искала и нашла,
И в час желанный стала белой негой.
А ты не ждал, что будет этот день,
Что белизна опустится на веки,
И верить в это было просто лень,
А на снегу змеёй чернели реки.
Но ты молчи, смотри не расскажи,
Поверить в это будет очень сложно,
Никто не верит в сны и миражи,
А верить многим просто невозможно.
И я молчу, когда пора пришла,
Когда страницы вновь покрыты белым,
Она меня искала и нашла,
И стала сном моим обледенелым…

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ДОЖДЯ
Последний день уже пришел за мной,
Он не спешил, а стал смотреть на тучи,
А я прощался словом с тишиной,
И бил по стеклам дома дождь колючий.
И так всегда, и так в последний час,
И так, когда на клочья рвутся тучи,
Я отстрадал за каждого – за нас,
И бил по стеклам дома дождь колючий.
Ноябрь пришел и гнезда разорил,
Пустил над обнаженным лесом тучи,
Я с тишиной о прошлом говорил,
И бил по стеклам дома дождь колючий.
Я ждал слова, они ко мне пришли,
Пришли ко мне неспешно, словно тучи,
И я держал в ладони ком земли,
И бил нещадно в окна дождь колючий…

НЕРАЗГАДАННАЯ ПАРТИЯ
Мы оставляем чудеса
Другим наследникам эпох,
И с чудесами небеса,
И в дар другим последний вздох.
Мы оставляем на столах
Рассказы о реальных снах,
И в почерневших городах
Мы оставляем улиц прах.
Мы оставляем каждый слог
И каждый пережитый миг,
За нами шел забытый бог
И пепел нёс сгоревших книг.
Мы оставляем желтый лист
На этой мраморной доске,
И доиграет шахматист,
И будет капля на виске,
И будет начинаться дождь,
Запахнет пылью мостовых,
И пробежит по веткам дрожь,
Прошелестит об этом стих.
Мы оставляем чудеса
Другим наследникам эпох,
И с чудесами небеса,
И в дань другим последний вздох,
И в дань другим слова о том,
Что светел самый сложный путь,
Что склепом пахнет каждый дом
И что бесплодна будней муть.
Но есть полёт, и слова дар,
И ферзь на мраморной доске,
И этой осени пожар,
И птицы точка вдалеке.
Слетит на стол кленовый лист,
Прольется беспокойный дождь,
И доиграет шахматист,
И обыграет смерть и ложь.
Фигуры тихо ждут в дожде
Иных наследников эпох,
Мы можем так играть всегда,
Пока следит за ходом Бог…

ФОТОАЛЬБОМ СУДЬБЫ
Я буду вдаль смотреть и думать о тебе,
А провода тянулись, обрывались,
И обрывались где-то на судьбе,
И даты, лица часто забывались.
Здесь зеркало за стопкой ржавых книг,
Здесь край стола похож на край обрыва,
А там в углу темнеет грозный лик
И край свечи колеблется от взрыва.
Я буду вдаль смотреть и забывать,
И вспоминать какие-то детали,
И будет ветер гулко подвывать,
И здесь давно не ведали, не ждали.
Но буду я смотреть на пятна тьмы,
Война сдвигает судьбы словно глыбы,
И в глубине расколотой зимы
Всплывут ко мне оглушенные рыбы.
Здесь пахнет временем, охряным и густым,
И край стола похож на край обрыва,
А над огарком вьется сизый дым
И иногда колеблется от взрыва.
Я буду вдаль смотреть и думать не спеша,
А провода тянулись, обрывались,
И падали на шелест камыша,
И в эту ночь мы молча расставались…

ОХОТА В ПОЛНОЛУНИЕ
В канун луны, летящей в никуда,
Я полюбил тебя и стал прозрачной птицей,
И отражала мой полёт вода,
И стал мой мир одной твоей ресницей.
В канун луны, скользящей по рукам,
Я стал цветком полупрозрачным сада,
И я давал напиться мотылькам,
А в лепестках хранились капли яда,
В канун луны, смотрящей сквозь листву,
Я барсом стал, идущим на охоту,
И лапы тихо трогали траву,
И мышцы приготовились к полёту.
В канун луны, летящей сквозь туман,
Я был гитарой душных переулков,
Я был скитальцем кипарисных стран
Вложившим письма в тайную шкатулку.
И ты читала строки в ночь луны,
Звучало сердце, как аккорд гитары,
И были в строках сладостные сны,
Похожие на дерзкие кошмары…

СНЕЖНЫЕ ЗВУКИ
Я люблю, когда сеется снег,
Я люблю, когда сеется белым,
И метёт в мой запутанный век,
И летит за окном запотелым.
Я люблю неподвижность и муть
Вечеров первозданного снега,
Вьюги горестной страстную жуть,
И запутанность белого века.
И люблю я остаться один
Замирая под конусом лампы,
Я люблю вихри снежных седин,
И смотрю в эти снежные штампы.
И задумчиво сеется снег,
Пусть загадочно сеется белым,
Пусть летит в мой запутанный век
И скользит за окном запотелым.
А когда разобью я стекло,
Будет снег опускаться на руки,
И мне будет от снега тепло,
И усну я под снежные звуки…

БУРЯ ИЗ ПРОШЛОГО
И вновь цветы прошли сквозь небеса,
Нет ничего, чего я не заметил,
Я слышу где-то в прошлом голоса,
И поднимался перед бурей ветер.
И серый день летел на крыльях птиц,
Песок летел и ударялся в веки,
Цветы влетали в глубину темниц
И пенились извилистые реки.
И вновь мечты кружились надо мной
И становились в небе лепестками,
Я любовался неба глубиной,
И бури ждал, и ждал её веками…

НОЧНОЙ ПАЛАЧ
Приходит ночь с полночным палачом,
Луна начертит в небе пятна, знаки,
Палач толкнет забор судьбы плечом,
И взвоют под луной все волки и собаки.
И прыгнет тьма в подоблачную муть,
Ночь ноября несет дождей потоки,
И занесет листвой последний путь,
И станут дни ненастны и жестоки.
Скользит луна сквозь дыры в облаках,
Ведёт гостей за волосы и руки,
И гости замирают на мостах,
Бросая вниз горящих крыс от скуки.
Приходит ночь с полночным палачом,
Они вдвоём, они начертят знаки,
Палач откроет дверь судьбы ключом,
И взвоют под луной все волки и собаки.
Горит во тьме забытая сосна,
Бросая искры вверх и всюду блики,
Палач себе нальёт бокал вина,
И вставит в лацкан розы и гвоздики…

ПОР ВОЛЕ РОКА
Как вкопанный остановился день,
Внизу обрыв и пенный след потока,
И времени последнего ступень,
И страшный шаг по воле дня и рока.
И камень падает беззвучно в глубину,
Срывая скалы в пенный бег потока,
Я там найду разбитую луну,
Упавшую в поток по воле рока.
Обрыв судьбы остановил коней,
Они хрипят, услышав шум потока,
И рушится в поток каскад камней,
И кони падают по воле дня и рока.
Пастух стоит и смотрит в никуда,
Она стадо вёл вчера на звук потока,
Несет овец бурлящая вода,
И было всё по воле дня и рока.
И всё ушло с обрыва в никуда,
И стало пастырю до крика одиноко,
Сияла в небе первая звезда,
И было всё по воле дня и рока…

КОРАБЛЬ ПОТЕРЯННОГО РАЯ
Плывёт сквозь тьму корабль из никуда,
Скрипач играет в сумрачной каюте,
Вокруг во тьме колеблется вода,
И звук останется, замрёт в одной минуте.
Плывёт сквозь тьму в горящих парусах,
Огонь терзает мачты и канаты,
И стелется за судном полоса,
Туман ползёт, как комья белой ваты.
Плывет во тьму скрипач из никуда,
Плывет один, не ведая, не зная,
Вокруг во тьме колеблется вода,
Плывет корабль потерянного рая.
И нет земли, есть только глади вод,
И нет конца, есть вечное начало,
И в эту ночь пожаром стал исход,
И времени солисту было мало.
Плывёт сквозь тьму корабль из никуда,
Скрипач играет в сумраке каюты,
Вокруг колеблется свинцовая вода,
Вся жизнь замрёт, пройдёт в одной минуте…

(Сборник закончен 3-го ноября 2001 года)

Recent Posts

Archives

Categories